Этим летом мне посчастливилось посетить 3 необыкновенных мемориальных комплекса, прекрасных по своему воплощению и леденящих кровь по своей истории возникновения. Мемориальный комплекс «Памяти сожженных деревень Могилевской области» в деревне Борки Кировского района, мемориал «Ола» (Светлогорский район) и детский мемориальный комплекс в деревне Красный Берег (Жлобинский район), Гомельская область.

Мемориал в деревне Борки возведен в память о сожженных фашистами в годы Великой Отечественной войны деревнях. Первая скульптура, которая встречает всех посетителей – это фигура женщины-матери, которая убаюкивает младенца в яслях. Стоит только приблизится к этому монументу, как начинает звучать колыбельная и метроном...Вокруг зелень, солнце, птицы, цветы, но кожа мгновенно покрывается мурашками, а в душе появляется звенящая боль, от тех ужасов, которые всплывают в воображении. Я представляю, как в далекие военные годы, молодая женщина также склонилась над своим малышом и пела ему, мягко нежно, понимая, что вот-вот их жизнь оборвется...Я стараюсь проглотить ком в горле. Но он не уходит. А на глаза наворачиваются слезы. Это слезы горечи за тысячи таких матерей и младенцев. Это слезы благодарности за мое счастливое детство.

От деревни Борки ни осталось и следа после врагов-фашистов. Лишь кладбище, где в центре стоит столетнее дерево. Однажды в него ударила молния. Дерево внутри выгорело. Но не упало. Оно не умерло, но и не живет.   Этот дуб так и стоит, как молчаливый свидетель всех страшных военных событий.

Идем по улице былой деревни. Здесь уже никогда не будут бегать и задорно смеяться дети, не встретятся соседки, чтобы поболтать, не проедет мужчина-работяга на тракторе...Нет ни домов, ни сараев, ни садов. Лишь гранитные обломки чьей-то мирной жизни.

Люди приносят сюда игрушки, цветы, сладости. Они особенно жутко смотрятся на гранитных плитах, когда понимаешь, что именно в этом месте оборвалась чья-то жизнь. Перед моими глазами монумент – сарай, в котором сожгли разом всю деревню. Подойдешь к нему ближе, и вмиг тишину разрывает звук стонов, плача, криков, треска горящих досок.  Я замираю. Я погружаюсь в тот ужас, который пережили эти люди. Мужчины, женщины, дети, старики – они все становятся мне, как родные. Я чувствую, как слезинка катится по моей щеке. А ведь эти люди тогда пролили реки слез. Рядом колодец, в нем нет дна. Когда-то в такие колодцы фашисты бросали младенцев... Колодец будто наполнен слезами тех, кого зверски уничтожили здесь, слезами тех, кто оплакивал невинных жертв. Покидая мемориал, я вижу надпись-просьбу не забывать страдания людей. Я не забуду!

Деревня Ола когда-то получила свое название от речушки, на которой расположилась. Со временем она пересохла. Сейчас мемориальный комплекс «Ола» стоит в лесу. Это памятник сожженной деревне. Говорят, трагедия этой деревушки равна 12 Хатыням. Я изучаю гранитную карту, на которой отмечены такие же деревни, с такой же трагической судьбой. Посетителей мемориала встречают огромные гранитные плиты на месте домов. Идем по дорожке. Вдоль нее гранитные безликие силуэты людей, некогда здесь живущих. Читаю страшные цифры: 950 детей, 508 женщин, 100 мужчин, 200 стариков... Я вижу камни, на которых на века запечатлены муки и страдания мирных жителей деревушки.

Я вижу крест. Я склоняю голову, замираю, мысленно благодарю Бога за жизнь и здоровье моей семьи, прошу его об упокоении всех жертв деревни Ола. Здесь в братской могиле захоронено более двух тысяч человек. Покоятся там мирные жители и советские воины, которые погибли от рук нацистов-оккупантов. Это очень огромная и страшная цифра. Еще страшнее представить, что это лишь маленькая доля от общего числа белорусов, погибших во время Великой Отечественной войны и в первые послевоенные годы. Читаю шепотом надпись: «Мы живем, пока помним. Мы живы, пока помнят нас». Эти слова остаются во мне. Я вижу их, даже закрыв глаза.  

Одно из самых чудовищных преступлений фашистов – это издевательства над детьми, их убийство... Мемориальный комплекс в деревне Красный Берег расположен на месте детского концлагеря. Здесь нацисты содержали белорусских детей в качестве доноров крови. Мемориал выполнен в виде учебного класса. Он белоснежный. Но пол разрезает красная река из крови. Мальчики, а чаще девочки-подростки становились узниками этого концлагеря. Ведь у них была подходящая группа крови для любого раненного немецкого солдата. Детей подвешивали за подмышки, срубали пяточки и в специальные емкости собирали кровь. Это делали немецкие врачи-убийцы и передавали таким же убийцам-солдатам на фронт.

Мое внимание привлекает скульптура кораблика. Такие кораблики мы часто делаем в детстве из бумаги. На нем имена погибших здесь детей...Читаю на гранитной плите последнее письмо девочки Тани отцу на фронт. Сердце сжимается от горечи. А моя рука сама тянется к руке моего папы. Держу его очень сильно. Он обнимает меня. Мне становится тепло и спокойно. Я мысленно обращаюсь ко всем этим деткам: «Простите, что вы погибли. Спасибо, что я живу!»